Возраст ирины антоновой музей пушкина – Антонова Ирина Александровна сын Борис чем болен

Содержание

Борис Ротенберг – сын Ирины Антоновой

Краткая биография Ирины Антоновой

Рассказать о жизни Ирины Антоновой в двух словах просто не возможно, но мы попробуем. Ирина Александровна родилась в 1922 году, в Москве. От своей мамы она унаследовала любовь к музыке, а от отца – к театру.

С 1929 по 1933 году ее семья жила в Германии, но после прихода к власти нацистов, им пришлось вернуться в Советский Союз. После школы Ирина Александровна поступила в Московский Институт философии, истории и литературы, но получить высшее образование она смогла только после окончания войны.

Работать в музее им. А. С. Пушкина Ирина Антоновна начала еще во время своего обучения в институте. В 1961 году ее назначили на пост директора музея, который она занимала более 40 лет. Все свое время Ирина Антоновна посвящала работе в музее, даже в самые тяжелые времена для искусства. Так в 60-е годы, когда в стране действовал закон цензуры, она проводила такие смелые выставки, как показ работ Матисса и Тышлера, организовывала музыкальные вечера, на которых звучали Рахманинов, Стравинский, а, как известно их не жаловали советское правительство.

В 70-е годы под ее руководством в музее была проведена полная реорганизация экспозиций и выставочных залов. Ирина Александровна настояла на том, чтобы картины западноевропейских художников, которые пролежали в запасниках музея десятилетия, были отреставрированы и выставлены на обозрение. Только благодаря Ирине Антоновне советские зрители смогли увидеть работы великих художников разных стран.

В период перестройки Ирина Александровна вывела музей на новый уровень: выставки стали принимать масштабное мировое значение. В 1998 году музей отпраздновал свое 100-летие и заслуги Ирины Антоновны в том, что музей встал в один ряд с такими очагами культуры, как Эрмитаж, Лувр, Британский музей.

Сегодня музей им. А. С. Пушкина насчитывает 600 000 произведений искусства, на его территории открылись новые музеи частных художников и импрессионистов. Но, по словам Ирины Антоновой для полноценной работы требуется строительство целого музейного городка.

Ирина Антонова, Евсей Иосифович и их сын Борис Ротенберг

В последнее время говорят, что семья – это что-то отжившее, но есть пары, которые смогли пройти через все испытания и сохранить свою любовь. Именно такой идеальной парой можно назвать Ирину Антонову и Евсея Ротенберга.

Ирина Антонова никогда не любила говорить о своей личной жизни, но для нас достаточно знать, сколько лет они с мужем прожили вместе, и какие им испытания им пришлось пройти. И этой паре выпало самое тяжелое испытание: Борис Ротенберг, сын Ирины Антоновой и Евсея Иосифовича болен.

Ирине Александровне не раз задавали вопрос: чем болен Борис Ротенберг, какой диагноз, как долго он болеет и как она живет с такой болью в сердце. В одном из интервью Ирина Александровна рассказала, что они с мужем долгое время пытались создать полноценную семью, они очень ждали этого ребенка и когда уже погасла последняя надежда, на свет появился Борис. До 6 лет, их сын рос одаренным, музыкальным мальчиком, он и сейчас может прочитать «Евгения Онегина» наизусть, но в 7 лет он заболел. После того, как Ирина Антонова и ее супруг услышали страшный диагноз, все другие проблемы стали казаться для них мелкими и незначительными. Болезнь победить не удалось, даже лучшие врачи не смогли ему помочь, и сегодня Борис Евсеевич Ротенберг прикован к инвалидному креслу.

Со своим мужем Евсеем Иосифовичем, искусствоведом, доктором наук, она прожила 64 года, в 2011 году Евсея Ротенберга не стало.

Сегодня Ирина Антонова Президент музея им. А.С. Пушкина, она продолжает активно участвовать в жизни музея, ходить в театры, на концерты и в цирк. Несмотря на свой возраст она прекрасно выглядит, подтверждению тому фото Ирины Антоновой. Но главное в ее жизни – это сын Борис Евсеевич Ротенберг, она надеется, что найдется человек, который позаботиться о нем, когда ее не станет.

Чем болен Борис Ротенберг, сын Ирины Антоновой, так и не известно. Ни в одном из интервью Ирина Александровна не называла диагноз, все личное закрыто от посторонних глаз. Однажды Первый канал попытался выяснить, чем болен Борис Ротенберг, в ответ пресс-служба музея выпустила официальный меморандум, подобный тому, с которым выступает Букингемский дворец, когда затрагивается личность Королевы: никто не должен приближаться слишком близко и никто не должен ничего знать.

Понравилась статья? Поделитесь с друзьями

Если вы нашли ошибку в статье, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Жанна Геращенко. Все работы автора

Еще по этой теме

Борис Корчевников и его жена, фото и свадьба которую они сыграли тайно для всех, вот тема которую мы сегодня с …

Подробности…

Борис Корчевников и его жена: фото и свадьба

pizhonka.ru

Ирина Антонова: какая я была молодая!

20 марта исполняется 95 лет президенту Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина Ирине Антоновой. Умопомрачительную дату юбиляр привычно встречает на рабочем месте. А как иначе? Трудовой стаж Ирины Александровны в ГМИИ составляет без малого 72 года.

— С трудом вклинился с интервью в ваш плотный график, Ирина Александровна. Все по часам расписано.

— Свободного времени действительно мало, а сделать надо много. Как-то так получилось, что сейчас работы даже больше, чем раньше. Вроде бы отошла от вопросов администрирования, финансирования или строительства, но появилась масса других проектов — научных, просветительских. Мне это интересно. Плюс, конечно, остаются выставки.

Из последних отмечу “Голоса воображаемого музея Андре Мальро”. Не я ее придумала, идея пришла из Франции, мы ее дополнили и развили. По-моему, получилось очень интересно. Я лично знала Мальро, в 1968 году полтора часа водила его по Пушкинскому музею. К тому моменту он десять лет отработал министром культуры Франции, приняв предложение занять эту должность от президента де Голля, своего друга, который чрезвычайно высоко ценил Мальро.

Он был одним из крупнейших писателей прошлого века, с конца двадцатых годов неоднократно приезжал в Россию, близко общался с Пастернаком, Мейерхольдом, Эйзенштейном. У меня на память осталась книга Мальро с его теплой дарственной надписью. Он прислал “Антимемуары” через пару недель после визита в Москву.

— У вас большая коллекция книг с автографами?

‘ТАСС/Reuters’

— Никогда не считала, но есть. Подарки художников, писателей… Я систематически передаю эти книги в библиотеку нашего музея. Зачем они будут у меня дома стоять?

— К слову, о библиотеках. Прочел в интернете, что вы ведете лекционный курс в московской библиотеке имени Данте. И на это сил хватает?

— С радостью возвращаюсь к тому, от чего когда-то ушла. Мне очень нравится педагогическая работа, я занималась ею после окончания Московского университета. Это не классические лекции по истории искусств, скажем, от Джотто до Караваджо, нет. В более свободной, непринужденной форме. Я всегда хотела увлечь искусством, а не сухо излагать факты, которые можно прочесть в энциклопедии. Выступаю не только в библиотеке Данте. Третий год читаю лекции в клубе “Эльдар”, куда меня когда-то пригласил Эльдар Александрович Рязанов. Там изумительная аудитория. Приходит много молодежи, что, конечно, подкупает.

— Кого вы считаете молодыми? С высоты прожитого вам ведь и 50-летние могут казаться мальчишками.

Если человек покидает грешную землю в 70, это нормально. Мой папа, например, прожил 72 года, а мама ровно 100. Было время заявить о себе, сделать что-то полезное для других. Все, что сверх 70, вроде бы премия, бонус. Как распорядиться этим подарком? Лучше с умом. Обязательная программа закончилась, начинается произвольное катание

— Нет, сейчас я говорю о тех, кому нет и 30. Юноши, девушки… Внимательно слушают, задают вопросы. А у меня лекции длинные — по два с половиной часа. Знаете, зал выдерживает, никто не уходит, бумажками не шелестит, по телефону с друзьями не переписывается.

Для старшего поколения у меня есть отдельный цикл, веду его здесь, в ГМИИ. Две лекции в месяц. Билеты разлетаются за пять минут, но продают их лишь тем, кому исполнилось 55 лет. Так мы решили. Цикл называется Le troisième âge, что в переводе с французского означает “третий возраст”. Уважительно.

В молодости, как ни старайся, не понять того, что открывается с опытом. И словами этого не объяснить. Только, как говорится, испытать на себе.

— Часто вспоминаете о том, сколько лет за плечами, Ирина Александровна?

— Знаете, стала острее ощущать разницу рубежных дат. С ходом жизни представления о ней меняются, категоричность исчезает, и сегодня обнаруживаю, что к 95 годам воспринимаю мир по-новому, не так, как даже лет 20 назад. Это правда. Попытаюсь объяснить. Если человек покидает грешную землю в 70, это нормально. Мой папа, например, прожил 72 года, а мама ровно 100. Было время заявить о себе, сделать что-то полезное для других.

Когда тебе 95, можно уже не говорить ничего либо только чистую правду. По-другому нельзя. Какие могут быть игры на краю бездны?

Все, что сверх 70, вроде бы премия, бонус. Как распорядиться этим подарком? Лучше с умом. Обязательная программа закончилась, начинается произвольное катание. И тут в голову приходят всякие мысли, иногда даже неглупые. Появляется глобальное отношение к проблемам, явлениям, людям.

— Отстраненный взгляд, чуть-чуть из космоса?

— Нет-нет, вполне земной. Облетает наносная шелуха, за ненадобностью отпадает выглядевшее прежде существенным и важным, а на поверку оказавшееся фантиком, мишурой. Фильтр становится жестче, требования к поступкам и словам выше. С одной стороны, лучше понимаешь тех, кто думает иначе, нежели ты, с другой — ощущаешь в себе большую бескомпромиссность и определенность. Всем приходится порой хитрить и лукавить, никто не без греха. Но когда тебе 95, можно уже не говорить ничего либо только чистую правду. По-другому нельзя. Какие могут быть игры на краю бездны? Отступать-то некуда…

— Полагаете, честность — исключительная привилегия умудренных сединами?

— Нет, но факт, что после 70 шкала ценностей иная. Меньше суетишься, отметаешь лишнее. Зато обретаешь нечто более важное. Знаю случаи, когда на старости лет люди приходили к богу.

Лучше жить так, словно никогда не умрешь. Не в том смысле, чтобы расслабиться и ничего не делать, мол, потом успею, а наоборот — каждый день совершать маленький шажок вперед, чтобы завтра продвинуться еще дальше

В этом смысле я ничуть не изменилась, остаюсь убежденной атеисткой. Можете не поверить, хотя мне сейчас верить надо: умереть не боюсь. И не потому, что такая смелая.

Уходить не хочется даже в 95, но я ведь вижу: пройден большой путь, не сделано ничего постыдного… Чтобы не отравить настоящее, нельзя постоянно ждать конца, думать только об этом. Но и цепляться за жизнь, пытаясь любой ценой продлить пребывание на белом свете, ни к чему.

На мой взгляд, лучше жить так, словно никогда не умрешь. Не в том смысле, чтобы расслабиться и ничего не делать, мол, потом успею, а наоборот — каждый день совершать маленький шажок вперед, чтобы завтра продвинуться еще дальше. Мне некогда думать о смерти, слишком многое, повторяю, не завершено. Хотя я и доживаю четвертую четверть века.

Я вот читаю лекции о портретах Рембрандта, который много писал пожилых людей. Старость наполнена опытом жизни, и это видно в картинах великого голландца. Важно ведь не только смотреть, но и размышлять, осмысливать. Если глубоко погрузиться в мир, изображенный на полотне, можно даже всплакнуть, расчувствовавшись. Это из области сильного художественного переживания.

— С вами такое случалось?

— Многократно! Я не плаксивый человек, довести меня до слез трудно, но иногда не могла сдержаться. В шестьдесят… каком же году?.. кажется, в 63-м… О, какая я была еще молодая!.. Да, так вот. Помню, приехала в Нью-Йорк и неожиданно узнала, что картина Вермеера “Офицер и смеющаяся девушка” находится в частной Frick Collection. Даже не узнала, а натолкнулась на нее. Ходила в Metropolitan и наудачу завернула в маленький одноэтажный музей неподалеку…

Если глубоко погрузиться в мир, изображенный на полотне, можно даже всплакнуть, расчувствовавшись. Это из области сильного художественного переживания

Кстати, я недавно летала в Нью-Йорк и опять заехала во Frick Collection. Всегда туда захожу, для меня это стало традицией. Там есть Джованни Беллини, Рембрандт, Гойя, Тициан… Потрясающие работы великих мастеров!

А тогда, в 1963-м, я шла по боковому проходу и вдруг вижу: Вермеер. Его картины лишь на фото встречала. Небольшое полотно. Не смогу объяснить, чем тронула меня именно эта работа.

Офицер, чье лицо скрывает широкополая шляпа, улыбающаяся девица из борделя, бокалы вина на столе… Казалось бы, никакого замысловатого сюжета, все очень просто, а я стояла перед картиной в Frick Collection и плакала. От счастья. Я открывала в себе способность перенестись в мир, придуманный другим. Это поразительно!

Тут же купила репродукцию почти размер в размер. Она до сих пор видит у меня дома. Выгорела совсем.

— А в четвертой четверти человек не утрачивает способность удивляться, выражать яркие эмоции?

— Ну что вы! Не так давно к нам приезжала камбоджийская скульптура конца XII — начала XIII веков, изображающая средневековую королеву. Это буддийская Мона Лиза в камне! Я ошалела, впервые увидев эту работу при подготовке выставки Мальро. Счастье, что Музей Гиме из Парижа дал нам ее на время…

— За коллегами вы наверняка следите? Как вам активность Третьяковки, заметно возросшая с приходом туда Трегуловой? Ревнуете?

— Зельфира — наш выкормыш, как говорится. Она много лет у нас работала, знает, что такое проекты “Москва — Париж”, “Москва — Берлин” или каково было сделать выставку Тышлера, за которую потом мне надавали по голове… Кроме того, Трегулова поработала и у Елены Юрьевны Гагариной в Музеях Кремля.

У нее хорошее университетское образование, она из нашего цеха и очень окрепла в последние годы, но понимаете, в чем дело… Зельфира сейчас в какой-то мере повторяет наш путь. Что она делает? Проводит монографические выставки художников, которые любимы в первую очередь народом. Серов, Айвазовский…

— Но потом же был Ватикан. Это поляна Пушкинского музея, насколько понимаю.

— Вот смотрите: в нашей стране всю жизнь было негласное разделение: Эрмитаж и ГМИИ — Третьяковка и Русский музей. Тут — мировое искусство, там — отечественное. Первыми, кто начал это правило нарушать, были мы. В 1972 году Пушкинский музей провел выставку портрета. Тогда я, одержимая мыслью, что наше искусство недостаточно ценится за рубежом, решила его продвигать.

Мало развесить шедевры по стенам, надо знать, что именно ты хочешь сказать

Никогда не забуду реакцию Тани Назаренко, Левы Кербеля, увидевших рядом “Девочку с персиками” Серова и картину Ренуара со схожим сюжетом, портреты Гойя и Аргунова.

Никто не допускал, что их можно сравнивать! Дима Жилинский подошел и сказал: “Ирина Александровна, не боитесь, что мы проигрываем на этом фоне?” Я ответила, что нет, не боюсь, наоборот — хочу показать два пути развития.

По тому же принципу мы сделали выставки пейзажа, натюрморта, где вперемежку вывешивались полотна русских и западных художников. Затем были “Москва — Париж” и “Москва — Берлин”, о которых уже вспоминала. Задача была показать, что мы такие же европейцы и участвуем в общем движении…

Поэтому Трегулову никак нельзя назвать нарушительницей концессии. При этом не считаю правильным, что они сделали выставку из музеев Ватикана. Дело не в ревности. Вопрос в другом. Чтобы организовать и на уровне провести такой серьезный проект, должны быть специалисты соответствующего уровня.

А в Третьяковке их нет. Ватикан — не их тема. Там ведь и Мелоццо да Форли, и Караваджо… Понимаете, мало развесить шедевры по стенам, надо знать, что именно ты хочешь сказать.

— Но народ же ломился, билеты размели.

Смешно — все главные картины Серова висят в постоянной экспозиции галереи, однако никто ведь на них не ломится, с ума не сходит, очередь с ночи специально не занимает. Надо уметь так организовать процесс, чтобы люди заинтересовались. Правильный пиар — важный элемент, действенный инструмент

— На что ломится народ — это совсем другая проблема. К нам огромные очереди стояли на восемь картин Рафаэля, хотя то, что мы показали, нельзя назвать выставкой. Случайная подборка, которую наш коллектив даже не готовил.

Полотна подобрал посол Италии в России. Пять портретов, одна композиция, рисунок и “Мадонна с младенцем”… Совершенно бессмысленное сочетание, ранние произведения, созданные до Рима, только Флоренция, Перуджа и Урбино. Таких выставок не бывает. Но люди были в восторге.

Есть выставки одной картины, как в свое время мы делали “Олимпию”. Там видна мысль, образ нагой женской натуры, который трансформировался через века.

— Вы ходили в Третьяковку на Ватикан?

— Разумеется. Понимаете, ватиканские музеи весьма своеобразны. Туда тематически подбирают и покупают созвучные им произведения. Поэтому и готовить выставку надо особенно тщательно.

Скажем, Третьяковка привезла “Положение во гроб” Караваджо — эта картина сравнительно недавно была у нас в рамках выставки гениального итальянца. Туда вошли одиннадцать произведений, которые мы специально искали. И Тициана мы так выставляли…

Только не подумайте, что я поучаю коллег. Высказываю свой взгляд, на который имею право.

— С тем, что Третьяковка научилась грамотно пиариться, полагаю, вы спорить не станете?

— Безусловно. Но это плюс, а не минус. Смешно — все главные картины Серова висят в постоянной экспозиции галереи, однако никто ведь на них не ломится, с ума не сходит, очередь с ночи специально не занимает. Надо уметь так организовать процесс, чтобы люди заинтересовались. Правильный пиар — важный элемент, действенный инструмент.

У нас стихия: предложили — взяли. Проводится масса абсолютно ненужных, лишних выставок. Количество их зашкаливает. 40 выставок в год, 50… Куда столько? Ни один серьезный музей мира этого не делает

Нет, Зельфира делает все верно, программы Третьяковки просматриваются сегодня хорошо. Поглядим, что будет дальше. Время-то меняется. Музеи перегружены масштабными, колоссальными композициями — что живописными, что скульптурными. Надо искать новые формы и средства. Сейчас мы на переломе. Важно не упустить момент.

К сожалению, на примере нашего музея вижу, что происходит очевидная выставочная девальвация.

— Поясните, Ирина Александровна.

— Мы хватаемся за все что можно. В этом смысле Зельфира гораздо последовательнее. Она выбирает, формирует повестку, а у нас стихия: предложили — взяли. Проводится масса абсолютно ненужных, лишних выставок. Количество их зашкаливает. 40 выставок в год, 50… Куда столько? Ни один серьезный музей мира этого не делает. Три-четыре крупные выставки — норма.

— Это камешек президента ГМИИ в огород директора музея?

— Нет, я открыто заявляю позицию, все коллеги ее знают. И с Мариной Лошак мы многократно говорили на эту тему. На мой взгляд, определенную роль играет предварительная подготовка руководителя. Марина Девовна — филолог, литературовед, в течение долгих лет возглавлявшая галереи и никогда не работавшая в музеях. Тут все-таки другая специфика.

Галерея практически не несет просветительских функций, может позволить себе показывать все в расчете, что кто-нибудь клюнет на что-нибудь. Вы пришли, посмотрели и ушли. А музей — прежде всего выбор, начиная с того, что приобретается, и заканчивая тем, что показывается.

Недавно мне выдали новые водительские права взамен старых, срок которых истек. Я автоматически взяла карточку, даже не посмотрев на дату. Потом глянула и обомлела: они выписаны до 2025 года. Никто не удосужился поинтересоваться моим возрастом, сколько мне будет через восемь лет

Поэтому прямо говорю, что мы сделали несколько совершенно ничтожных выставок. Если художник сам по себе еще терпим, то как он внедряется в музейное пространство, недопустимо. В ГМИИ сейчас живого места не осталось. Все залы во всех трех помещениях используются под выставки. Это неправильно. У нас другая миссия.

Самое печальное — в музее не обсуждаются результаты того, что делается, чего мы в итоге добились, как реагирует на все публика, что она о нас думает.

— А что входит в президентские обязанности? Это почетная должность за заслуги перед отечеством?

— Ни в коем случае. В моей компетенции — концепция развития музея, внешние функции, включая представительство за рубежом. В 2016-м контракт со мной продлили еще на три года. На три ли? Посмотрим…

На минуту отвлекусь, расскажу почти анекдотичную историю. Недавно мне выдали новые водительские права взамен старых, срок которых истек. Я автоматически взяла карточку, даже не посмотрев на дату. Потом глянула и обомлела: они выписаны до 2025 года. Никто не удосужился поинтересоваться моим возрастом, сколько мне будет через восемь лет. Я так хохотала!

— Вы продолжаете садиться за руль?

— Ну конечно! А зачем иначе переоформляла бы права? Признаться, у меня есть служебная машина, но по выходным езжу сама. И в театр по вечерам. Водитель не обязан ждать.

— Автоматической коробкой передач пользуетесь?

— Нет, механикой. Многолетняя привычка. Автомат у меня давно в голове… Но вернемся к проблемам музея. 20 марта должен пройти ученый совет ГМИИ, на котором собираюсь выступить с докладом и изложить, каким вижу будущее музея. Я попросила наплевать на мое 95-летие и говорить то, что люди думают в действительности. Серьезный разговор и анализ сложившейся ситуации станет лучшим подарком для меня.

Не хочу уходить в мир иной, не завершив того, что кажется мне важным. Нужно реализовать проект по созданию музейного городка, о котором еще в 1898 году говорил Иван Цветаев. Я реанимировала его идею. Сейчас у нас 11 зданий, а всего — 28 строений. И деньги, выделенные по распоряжению Владимира Путина, никуда не делись. Процесс идет, но медленнее, чем планировалось изначально.

Да, живу долго, но не собираюсь жить вечно. Жизнь имеет смысл, пока работает голова и есть физические силы, чтобы следить за собой. Но могу вам честно сказать: мой возраст мне нравится. Только очень не хватает мужа, который ушел пять с лишним лет назад

Буду говорить на ученом совете и о Музее нового западного искусства, разрушенном в 1948 году по приказу Иосифа Сталина. Этот музей, созданный из коллекций Сергея Щукина и Ивана Морозова, нужно вернуть в Москву. Вот главная моя цель. Я ведь была там еще студенткой.

Сегодня, наверное, не осталось живых свидетелей, а выдающийся советский искусствовед Михаил Алпатов привел нас, первокурсников, в здание на Пречистенке, и я стала ходить туда. Даже дипломную работу собиралась писать о Ван Гоге, но меня отговорили, предложив взять нейтральную и безобидную тему о Веронезе.

Убеждена, что справедливость восторжествует и уникальный, единственный в своем роде музей будет возрожден. У таких дел отсутствует срок давности. Это должно непременно случиться. Пусть уже и без меня.

— Не зарекайтесь, Ирина Александровна.

— Не строю иллюзий. Это не в моем характере. Да, живу долго, но не собираюсь жить вечно. Жизнь имеет смысл, пока работает голова и есть физические силы, чтобы следить за собой. Ужасное наказание, когда превращаешься в обузу для других. Не дай бог!

Но могу вам честно сказать: мой возраст мне нравится. Только очень не хватает мужа, который ушел пять с лишним лет назад. Мы познакомились с Евсеем Иосифовичем в 1945-м, поженились еще через два года. Как бы я хотела с ним поговорить сейчас на самые разные темы, начиная с последних событий в мире искусства и заканчивая избранием Трампа президентом! У нас были особенные, доверительные отношения. Все-таки 64 года вместе — огромный срок.

— Может, еще встретитесь.

— Подобная мысль хороша и утешительна для тех, кто верует. А я вам говорила, что не изменила отношения к религии. Это нельзя сымитировать, как и чувство счастья. Не получится, фальшь сразу бросится в глаза.

Может, изменила бы мнение, если бы кто-нибудь побывал на том свете, вернулся и рассказал, как там. Хотя бы одного туда послали, обязав возвратиться. Но я таких пока не встречала. Поэтому живу здесь и сейчас. Как, собственно, и все остальные, но каждый вкладывает в это свой смысл.

Для кого-то важен дворец на 60 комнат, а нам вполне хватало четырехкомнатной квартиры: одна — для мужа, одна — для мамы, одна — для меня и одна — для сына. Мама и муж ушли, мы с Борисом остались вдвоем, нам теперь даже этого пространства много. Правда, с нами живет еще старый-престарый кот Персей, в просторечье — Персик.

Очень редкий экземпляр колор-пойнта. Абсолютно белый, с рыжими ушами и кончиком хвоста. Дивное существо, совершенно астральное. Персик явно имеет связь с космосом, в это я верю. Ему 5 августа исполнится 18 лет. По кошачьим меркам, наверное, мой ровесник…

Беседовал Андрей Ванденко

tass.ru

Биография Ирины Антоновой – РИА Новости, 20.03.2017

Высокая репутация Антоновой в музейном сообществе позволили представить в ГМИИ шедевры мировой живописи из крупнейших художественных собраний, которые редко выдавались за рубеж, такие, как “Антея” Пармиджанино (Музей Каподимонте, Неаполь, 2007), “Святое семейство” Мантеньи (Государственные собрания Дрездена, 2009), “Портрет неизвестного с серыми глазами” Тициана (Галерея Палатина, Флоренция, 2008), “Дама с единорогом” Рафаэля (Галерея Боргезе, Рим, 2011), картины Караваджо из собраний Италии и Ватикана (2011), произведения прерафаэлитов из музеев и частных коллекций Великобритании и США (2013), шедевры Тициана из музейных собраний восьми городов Италии (2013).

При деятельном участии Антоновой создан Попечительский совет музея.

В апреле 2013 года она была назначена главным куратором российских музеев.

В мае 2013 года возглавила комиссию по закупкам произведений искусства при Минкультуры РФ.

1 июля 2013 года стало известно, что Ирина Антонова стала президентом Музея изобразительных искусств.

Ирина Антонова — автор более 100 публикаций (каталогов, статей, альбомов, телевизионных передач, сценариев научно-популярных фильмов).

На протяжении ряда лет она вела преподавательскую работу на искусствоведческом отделении в МГУ, в Институте кинематографии, в аудитории ГМИИ имени А.С. Пушкина, в Институте восточных языков в Париже.

С 1992 года Антонова является почетным членом Международного совета музеев.

Академик Российской академии образования, Российской академии художеств, почетный доктор Государственного гуманитарного университета.

Ирина Антонова — заслуженный деятель искусств РФ. Лауреат Государственной премии РФ 1995 года.

Награждена орденами Трудового Красного знамени, Октябрьской революции, Дружбы народов. Является полным кавалером ордена “За заслуги перед Отечеством” (IV, III, II и I степени).

Кавалер ордена Почетного легиона Французской республики, командор ордена Искусств и литературы Франции и итальянского ордена “За заслуги перед Итальянской Республикой”.

За вклад, внесенный в развитие культурного сотрудничества между Японией и Россией, Антоновой был присужден “Орден Восходящего солнца, Золотая и Серебряная звезда”.

Ирина Антонова была замужем за искусствоведом, доктором наук Евсеем Ротенбергом (1920-2011). У нее есть сын Борис, 1954 года рождения.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

ria.ru

биография, творческий путь и семья

Жизнью, которой доволен сам, и о которой с восхищением говорят другие, можно гордиться… Ирина Антонова, бывший директор музея имени А. С. Пушкина, имеет полное право на уважение со стороны других людей за свою деятельность на этом нелегком посту.

Краткая биография Ирины Антоновой

Ирина Александровна родилась 20.03.1922 года в Москве, в семье больших любителей искусства. Хотя ее отец, Александр Александрович, бывший революционер, был только электриком, его любовь к театру оказалась страстной и передалась дочери. От матери Иды Михайловны, музыканта по классу фортепиано, она унаследовала любовь к музыке. У отца было влечение не только к театру (он даже принимал участие в любительских постановках), но и к стеклопроизводству, что стало его настоящим призванием.

Благодаря новой профессии отца Ирина Антонова с родителями с 1929 по 1933 гг. жила в Германии, где изучила немецкий язык настолько, чтобы читать немецких классиков в оригинале. После того как нацисты пришли к власти, семья Антоновых вернулась в Советский Союз.

После окончания школы Ирина поступила в Институт истории, философии и литературы в Москве, который закрылся, когда началась война. Ирина Александровна окончила курсы медсестер и всю войну проработала в госпитале.

После войны Ирина Антонова окончила этот институт в рамках МГУ, в который его перевели, и стала одновременно работать и обучаться в музее имени А. С. Пушкина, при котором в то время находилась аспирантура. Специализация Антоновой – итальянское искусство эпохи Возрождения.

В 1961 году, будучи старшим научным сотрудником музея, она получила назначение на пост его директора, который занимала более 40 лет.

Супруг – Евсей Иосифович Ротенберг (1920-2011), искусствовед, долгое время работавший в Институте истории искусствознания, доктор наук. Сын Ирины Антоновой – Борис – родился в 1954 году. Когда ему было 7 лет, он заболел, после чего так и не оправился. Сейчас передвигается исключительно в инвалидном кресле. Это тяжелое бремя для каждой матери, не исключение – и Ирина Антонова. Сын Борис болен уже более 40 лет.

Работа в музее в 1960-е

Почти все свое время Ирина Александровна посвящала музею, что было совсем нелегко во времена застоя, когда искусство имело направление исключительно на прославление идей партии. Чтобы управлять, а тем более организовывать выставки в музее западного искусства, требовалось определенное мужество, когда в стране действовал закон цензуры.

Ее работу в 60-е годы можно назвать смелой и новаторской, так как западное искусство, особенно современное, было не в чести у советской власти. В эти годы, идя вразрез с мнением Министра культуры Фурцевой и политикой партии, она проводила такие смелые выставки, как показ работ Тышлера, Матисса. С ее легкой руки в музее стали проводиться музыкальные вечера, на которых звучали Стравинский, Шнитке, Рахманинов, а ведь их не жаловало советское руководство.

Еще в этот период она ввела Випперовские чтения, посвященные ее учителю и бывшему научному руководителю музея Випперу Б. Р.

Пушкинский музей в 1970-е

Ирина Антонова стала тем человеком, под чьим руководством была проведена полная реорганизация залов и экспозиций.

Благодаря ей были проведены беспрецедентные на то время выставки – в одном зале поместили работы зарубежных и отечественных портретистов. Посетители могли посмотреть и сравнить работы, например, Серова и Ренуара одновременно.

В 1974 году Ирина Антонова настояла на том, чтобы из запасников музея были изъяты и выставлены на обозрение картины западноевропейских художников из бывших коллекций меценатов Щукина и Ивана Морозова. Они пролежали в запаснике десятки лет и благодаря Ирине Александровне им были отведены отреставрированные залы на втором этаже здания Пушкинского музея.

В конце 70-х началось более плотное сотрудничество с музеями и выставками западных стран. Благодаря работе, которую провела Ирина Антонова, музеи «Метрополитен» (Нью-Йорк) и других стран смогли предоставить работы великих художников на обозрение советским зрителям.

Музей в период перестройки

В 80-е и 90-е годы выводит на новый уровень Ирина Антонова Пушкинский музей. Выставки картин стали принимать масштаб мирового значения. Так, выставка «Москва-Париж» была объявлена событием 20 века, так как на ней впервые выставлялись работы Казимира Малевича, Кандинского и других художников, которые в СССР были запрещены.

Вместе с экспонатами Ирине Александровне удалось побывать во многих странах, встречаться с там выдающимися людьми, других ей посчастливилось сопровождать по залам любимого Пушкинского музея: Миттеран, Рокфеллер, Ширак, Хуан Карлос, Оппенгеймер, король и королева Нидерландов.

Чтобы привлечь публику в музей, ей приходилось все время генерировать новые идеи. Так, задумка сочетать музыку с изобразительным искусством переросла в совместную творческую работу Антоновой с Рихтером «Декабрьские вечера».

Великие музыканты играли в залах учреждения, что вывело его на совершенно другой уровень как в глазах мировой общественности, так и в оценке советской публикой роли музея в культурной жизни страны.

«Золото Шлимана»

Одной из самых скандальных выставок музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина стала выставка 1996 года «Золото Трои». Многие западные и отечественные деятели искусства считали, что этой выставкой была запятнана ее биография. Антоновой Ирине предъявляли обвинения в замалчивании правды о вывезенном в 1945 году из Германии золота Трои, о котором ранее Советский Союз заявлял, что не имеет к нему никакого отношения.

Умалчиваний в советской истории было более чем достаточно, но обычно исторические ценности возвращались на свою родину. Так было с произведениями из Дрезденской галереи например.

То, что золото было изъято из запасников на всеобщее обозрение, явилось показателем открытости нового правительства России.

Юбилей музея

В 1998 году было с размахом отпраздновано столетие закладки музея имени А. С. Пушкина. В 1898 г. на закладке первого камня присутствовал Николай Второй. Празднование происходило в Большом театре и отмечалось грандиозным концертом лучших музыкантов, певцов и танцоров.

Благодаря своему директору Пушкинский музей встал в один ряд с такими значительными «очагами» культуры, как Лувр, Эрмитаж, Метрополитен, Прадо, Британский музей и другие.

Пушкинский музей в новом тысячелетии

С началом нового века в музее стали происходить множественные перемены. Так, он значительно разросся благодаря Ирине Александровне. На территории появились новые музеи – импрессионистов, частных коллекций, Детского центра. Но, по словам директора, этого мало. Если учитывать, что коллекция Пушкинского музея насчитывает более 600 000 произведений искусства, из которых в смотровых залах выставлено только 1.5%, то для полноценной работы требуется строительство настоящего музейного городка.

На расширение музея были выделены средства, так что со временем он вполне сможет стать настоящим городом искусства и культуры.

Семья Ирины Антоновой

Немногочисленная семья, тем не менее, имела для нее большое значение, особенно Борис Антонов, сын Ирины Антоновой. Талантливый мальчик, он радовал своими успехами родителей, знал много стихов наизусть, быстро развивался. В те времена, когда первый ребенок рождался у родителей, которым за 30, его считали поздним.

Сын Ирины Антоновой заболел в семилетнем возрасте. После этого, как она сама признается, любые проблемы и неурядицы стали казаться ей мелкими и незначительными.

Лечение у лучших врачей не помогло, и сегодня Борис – заложник инвалидного кресла. Ирина Александровна надеется, что найдется человек, который будет заботиться о сыне, когда ее не станет. Сегодня Антоновой 93 года, но это активная, творческая и целеустремленная женщина все еще работает.

Теперь она президент музея имени А. С. Пушкина и продолжает активно принимать участие в его жизни. Так же она входит в состав советников президента Россиийской Федерации.

Заслуги

Сегодня за плечами Ирины Александровны более 100 публикаций, работа в музее, огромный вклад в культурное развитие страны. За ее заслуги ей присуждены ордена Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени, «За заслуги перед Отчеством» 1 и 2 степени, она действительный член Российской и Мадридской академий, имеет французский орден Командора искусства и литературы и итальянский «За заслуги».

Она была не только директором великого музея, но и вела преподавательскую деятельность в институте восточных языков в Париже, в отделении искусствоведения в МГУ, в Институте кинематографии.

В течение 12 лет Антонова являлась вице-президентом совета музеев при ЮНЕСКО, а сейчас она его почетный член. Совместно с выдающимися культурными деятелями страны является постоянным членом жюри независимого конкурса «Триумф».

В свои годы Ирина Александровна постоянно ходит на театральные постановки, концерты, в цирк. Привычку дважды в неделю ходить на культурные представления ей еще в детстве привили родители. Она очень любит балет, музыку, театр, с удовольствием водит машину. Именно автомобиль Ирина Антонова называла своей крепостью.

fb.ru

Психическое заболевание сына – трагедия в центре ее блестящей жизни. Немножко верила в бессмертие

Краткая биография Ирины Антоновой

https://www.youtube.com/watch?v=ytpressru

После войны Ирина Антонова окончила этот институт в рамках МГУ, в который его перевели, и стала одновременно работать и обучаться в музее имени А. С. Пушкина, при котором в то время находилась аспирантура. Специализация Антоновой – итальянское искусство эпохи Возрождения.

С 1929 по 1933 году ее семья жила в Германии, но после прихода к власти нацистов, им пришлось вернуться в Советский Союз. После школы Ирина Александровна поступила в Московский Институт философии, истории и литературы, но получить высшее образование она смогла только после окончания войны.

Работать в музее им. А. С. Пушкина Ирина Антоновна начала еще во время своего обучения в институте. В 1961 году ее назначили на пост директора музея, который она занимала более 40 лет. Все свое время Ирина Антоновна посвящала работе в музее, даже в самые тяжелые времена для искусства. Так в 60-е годы, когда в стране действовал закон цензуры, она проводила такие смелые выставки, как показ работ Матисса и Тышлера
, организовывала музыкальные вечера, на которых звучали Рахманинов, Стравинский, а, как известно их не жаловали советское правительство.

Работа в музее в 1960-е

Почти все свое время Ирина Александровна посвящала музею, что было совсем нелегко во времена застоя, когда искусство имело направление исключительно на прославление идей партии. Чтобы управлять, а тем более организовывать выставки в музее западного искусства, требовалось определенное мужество, когда в стране действовал закон цензуры.

Пушкинский музей в 1970-е

Благодаря ей были проведены беспрецедентные на то время выставки — в одном зале поместили работы зарубежных и отечественных портретистов. Посетители могли посмотреть и сравнить работы, например, Серова и Ренуара одновременно.

https://www.youtube.com/watch?v=ytdevru

Музей в период перестройки

Вместе с экспонатами Ирине Александровне удалось побывать во многих странах, встречаться с там выдающимися людьми, других ей посчастливилось сопровождать по залам любимого Пушкинского музея: Миттеран, Рокфеллер, Ширак, Хуан Карлос, Оппенгеймер, король и королева Нидерландов.

«Золото Шлимана»

Одной из самых скандальных выставок музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина стала выставка 1996 года «Золото Трои». Многие западные и отечественные деятели искусства считали, что этой выставкой была запятнана ее биография. Антоновой Ирине предъявляли обвинения в замалчивании правды о вывезенном в 1945 году из Германии золота Трои, о котором ранее Советский Союз заявлял, что не имеет к нему никакого отношения.

Юбилей музея

Семья Ирины Антоновой

Немногочисленная семья, тем не менее, имела для нее большое значение, особенно Борис Антонов, сын Ирины Антоновой. Талантливый мальчик, он радовал своими успехами родителей, знал много стихов наизусть, быстро развивался. В те времена, когда первый ребенок рождался у родителей, которым за 30, его считали поздним.

Лечение у лучших врачей не помогло, и сегодня Борис — заложник инвалидного кресла. Ирина Александровна надеется, что найдется человек, который будет заботиться о сыне, когда ее не станет. Сегодня Антоновой 93 года, но это активная, творческая и целеустремленная женщина все еще работает.

Заслуги

Сегодня за плечами Ирины Александровны более 100 публикаций, работа в музее, огромный вклад в культурное развитие страны. За ее заслуги ей присуждены ордена Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени, «За заслуги перед Отчеством» 1 и 2 степени, она действительный член Российской и Мадридской академий, имеет французский орден Командора искусства и литературы и итальянский «За заслуги».

Ирина Антонова, Евсей Иосифович и их сын Борис Ротенберг

Ирина Антонова никогда не любила говорить о своей личной жизни, но для нас достаточно знать, сколько лет они с мужем прожили вместе, и какие им испытания им пришлось пройти. И этой паре выпало самое тяжелое испытание: Борис Ротенберг
, сын Ирины Антоновой и Евсея Иосифовича болен
.

Ирине Александровне не раз задавали вопрос: чем болен Борис Ротенберг

, какой диагноз
, как долго он болеет и как она живет с такой болью в сердце. В одном из интервью Ирина Александровна рассказала, что они с мужем долгое время пытались создать полноценную семью, они очень ждали этого ребенка и когда уже погасла последняя надежда, на свет появился Борис.

До 6 лет, их сын рос одаренным, музыкальным мальчиком, он и сейчас может прочитать «Евгения Онегина» наизусть, но в 7 лет он заболел. После того, как Ирина Антонова и ее супруг услышали страшный диагноз, все другие проблемы стали казаться для них мелкими и незначительными.
Болезнь победить не удалось, даже лучшие врачи не смогли ему помочь, и сегодня Борис Евсеевич Ротенберг
прикован к инвалидному креслу.

Со своим мужем Евсеем Иосифовичем, искусствоведом, доктором наук, она прожила 64 года, в 2011 году Евсея Ротенберга
не стало.

Сегодня Ирина Антонова Президент музея им. А.С. Пушкина, она продолжает активно участвовать в жизни музея, ходить в театры, на концерты и в цирк. Несмотря на свой возраст она прекрасно выглядит, подтверждению тому фото Ирины Антоновой. Но главное в ее жизни – это сын Борис Евсеевич Ротенберг
, она надеется, что найдется человек, который позаботиться о нем, когда ее не станет.

Чем болен Борис Ротенберг
, сын Ирины Антоновой
, так и не известно. Ни в одном из интервью Ирина Александровна не называла диагноз, все личное закрыто от посторонних глаз. Однажды Первый канал попытался выяснить, чем болен Борис Ротенберг
, в ответ пресс-служба музея выпустила официальный меморандум, подобный тому, с которым выступает Букингемский дворец, когда затрагивается личность Королевы: никто не должен приближаться слишком близко и никто не должен ничего знать.

Праздничный концерт в честь Ирины Антоновой, ей сегодня исполнилось 95 лет. Ирина Александровна почти за 70 лет службы фактически стала лицом Пушкинского. Полвека она была его директором, сейчас — президент.

Ее любовь к работе превратила здание на Волхонке в одну из крупнейших и известнейших музейных площадок мира. С юбилеем Ирину Антонову поздравил Владимир Путин. И сегодня же своим указом наградил ее знаком отличия «За благодеяния».

Пушкинский сегодня утонул в цветах и комплиментах. Ирину Антонову поздравляют, кажется, без остановки. Все эпитеты только в превосходной степени. Своей знаменитой царственной походкой она идет в итальянский дворик, где коллеги и друзья устраивают овацию.

В ее честь сегодня поют музы и звучат скрипки. А сама она словно вновь проживает все 72 года, которые отдала этим залам. И хотя последние четыре года — не директор — президент музея. Но время показало: ни Антонова не может без Пушкинского, ни он без нее.

Излишнее внимание не любит. Говорит: «Вы не на меня смотрите, а по сторонам!»

https://www.youtube.com/watch?v=ytaboutru

Выставка «Голоса воображаемого музея Андрэ Мальро» — ее последнее детище в Пушкинском. Французский культуролог однажды зажег Антонову идеей, что все произведения искусства эмоционально связаны между собой. И показать это надо так, чтобы понял даже ребенок.

«Маленькая восьмилетняя девочка говорит: «А я вижу общее между вот этой кошкой и портретом Льва Николаевича Толстого!» Она говорит: «Они какие-то оба очень вдумчивые!» Ребенок это угадал, вы понимаете?» — рассказывает Ирина Антонова.

Это ее идеи привели к тому, что люди дежурили не только у магазинов, но и впервые возле музея. Легендарную очередь на «Джоконду» занимали за много часов, чтобы хоть на мгновение встретиться глазами со знаменитой итальянкой. А однажды — уже около очереди на выставку сокровищ Египта к ней подошла взволнованная женщина.

«Скажите, это здесь показывают волосатую женщину? И я понимаю, что она говорит о мумии! Беру ее за руку, провожу за собой, ну, и делаю ей маленькую экскурсию. Она вот так, вытаращив глаза, смотрит на маску Тутанхамона: «Как у вас интересно! А это кто?» Показывает на Давида в итальянском дворике», — рассказывает Ирана Антонова.

Она знакомила страну с западным миром через искусство. Открывала для зрителей авангардистов. После смелой выставки Александра Тышлера — художника не любила власть, Антоновой досталось лично от министра культуры Фурцевой.

«Екатерина Алексеевна встретила меня в Колонном зале, приперла меня буквально двумя руками к стене и сказала: «Что я слышу? Что у вас происходит в музее? Он не член союза художников, его не показывают нигде». На мое счастье, в это время подошел Иогансон, он был президентом Академии художеств и сказал: «Катя! Он хороший художник!» И она сказала дивную фразу: «Да? А мне говорили», — вспоминает Ирина Антонова.

Ей попало за то, что в музее играли музыку Стравинского, Шнитке и Рахманинова. Но она всегда пользовалась тем, что разрешают больше, чем ее другу Юрию Любимову.

«В отличие от Любимова, который был просто русский театр, мы попали вот в этот двойной стандарт: что-то было можно — лицом в одну сторону, а что-то было нельзя!» — рассказывает Ирина Антонова.

Пушкинский хоть и был витриной страны для Запада, но своих Кандинского, Малевича и Шагала было не выставить. И зрители их увидели лишь в 1981-м на выставке «Париж — Москва».

Она вызволила арестованные в Швейцарии в 2005 году полотна Ренуара, Дега, Ван Гога и Гогена. А когда готовила выставку Караваджо, дошла до самого кардинала, чтобы заполучить картину, которую никогда не выносили из римской церквушки.

Каждый ее день по-прежнему расписан. Научные конференции, лекции и поездки по всему миру — готовится новая выставка. А на этой же Ирина Александровна, переживая за экспонаты, требовала быть осторожнее.

«Я могу быть злой, понимаете, раздраженной, но не депрессивной! Почему? Я не знаю, но я, действительно, это чувство не испытывала! Может, придет еще», — говорит Ирина Антонова.

Но поверить в это нельзя, видя, с какой страстью она говорит о мечте своей жизни — возрождении Музея нового Западного искусства, уничтоженного по приказу Сталина в 1948-м.

«Этот музей должен быть восстановлен в Москве! Пока я жива, я буду об этом говорить!» — обещает президент ГМИИ им. Пушкина.

Она привезла к нам Эль Греко, Тициана и Рафаэля, Гойю и Модильяни, Шанель и Диора, разрушая железный занавес и расширяла горизонты. А ведь когда-то выбирала между балериной и циркачкой, с детства мечтая о профессии, где зрителей не обманешь.

С 1961 по 2013 год она была бессменным директором ГМИИ имени Пушкина и до сих пор возглавляет его, став 10 июля 2013-го президентом музея.

МОСЛЕНТА желает Ирине Александровне крепкого здоровья и вспоминает самые примечательные факты из ее биографии.

Дочь революционера

Отец Ирины Антоновой — Александр Александрович Антонов в 1917 году принимал активное участие в Октябрьской революции (тогда он был судовым электриком), а в 1930-х годах возглавил Институт экспериментального стекла, став его директором.

Ирина Александровна всю жизнь оставалась сторонницей идей социализма, считая, что эта единственная верная система «к сожалению, на практике нигде себя не оправдала». Интересно, что в детстве Антонова несколько лет прожила с родителями в Германии.

В годы войны работала санитаркой

В начале Великой Отечественной войны Ирина Анатольевна окончила курсы медицинских сестер и с весны 1942 года в звании младшего сержанта медицинской службы работала в госпитале на Красной Пресне.

Возглавила музей по воле предыдущего директора музея

Закончив в 1945 году МГУ и получив диплом искусствоведа, Антонова пришла работать в ГМИИ имени Пушкина, где ее научной специализацией стало искусство Италии эпохи Возрождения. В 1961 году она была старшим научным сотрудником, когда уходивший на пенсию директор музея Александр Замошкин предложил ей возглавить ГМИИ. А четыре года назад уже сама Антонова выбрала своего приемника из предложенных ей кандидатур.

Полвека во главе ГМИИ имени Пушкина

52 года Ирина Анатольевна занимала пост директора музея, а с 2013 года стала Президентом ГМИИ. «…я сказала Министерству культуры, что должна завершить административную работу. Я и так затянула, ругаю себя за это. Благодарна, что мне предоставили возможность остаться в ином качестве».

Антонова действительный член Российской академии художеств, академик Российской академии образования, член-корреспондент Академии Сан-Фернандо в Мадриде, доктор Российского государственного гуманитарного университета.

Инициатор реорганизации экспозиции ГМИИ в 1970-х

В семидесятые под руководством Ирины Анатольевны была проведена коренная реорганизация экспозиции музея. ГМИИ имени Пушкина стал первым советским музеем, который «начал сопоставлять отечественное искусство с зарубежным».

«Еще в 1972 году делали выставку портретов, где Серов висел рядом с Ренуаром, а портрет Параши Жемчуговой — рядом с английским портретом XVIII века», — вспоминала она.

В 1974 году Антонова даже вступила в конфликт с руководством министерства культуры, приняв решение освободить залы второго этажа ГМИИ под находившиеся в запасниках музея части коллекций западной живописи из собраний меценатов Сергея Щукина и Ивана Морозова, картины которых долгое время были недоступны зрителям, поскольку «творчество замечательных мастеров, таких как Ренуар, Гоген, было признано буржуазным, формалистическим, вредным».

Во время этого конфликта Антонова готова была подать заявление об уходе, если бы ей отказали. По ее словам, в тот период «в подвалах лежали первоклассные вещи — почти весь Музей западного искусства!», и это «надо было показывать», иначе дальше ей «просто неинтересно было работать».

Придумала и организовала «Декабрьские вечера»

https://www.youtube.com/watch?v=https:accounts.google.comServiceLogin

С 1981 года в музее стали проводиться «Декабрьские вечера», которые в прессе назывались одним из самых значимых деяний руководителя ГМИИ имени Пушкина. Отмечалось, что идея соединения музыки и изобразительных искусств была воплощена Антоновой совместно с пианистом Святославом Рихтером.

sustaw.top

Пушкинский музей проведет цикл лекций для третьего возраста (55+) от самой Ирины Антоновой – Москвич Mag

Город, 1 мин. на чтение

Пушкинский музей проведет цикл лекций для третьего возраста (55+) от самой Ирины Антоновой

Редакция Москвич Mag 12.10.201913.10.2019

Президент Пушкинского музея Ирина Александровна Антонова с середины октября до середины апреля прочитает цикл лекций «От мифа к реальности. Живописцы XIX века».

Это ежегодная «программа авторского цикла лекций для третьего возраста (55+)» (цитата из пресс-релиза).

Идея хорошая, конечно, но такая формулировка вызывает несколько вопросов. Например, почему людям после 55 нужны отдельные от других людей лекции? Ведь, согласитесь, у большинства москвичей (оглянитесь) даже в 60 «жизнь только начинается», как говорила Катя в «Москва слезам не верит» про свои 40. А сколько раз мы сами писали о том, что 50 — это новые 30?

В музее нам объяснили формулировку так: «55+ у нас это, скорее, условное обозначение того, что Ирина Александровна задумала цикл лекций для людей пенсионного возраста, у которых появляется больше времени изучать искусство. Но это не строгое ограничение, мы рады любым возрастам», — сказали в пресс-службе.

При этом, конечно же, у нас нет сомнения, что эти лекции — одни из самых интересных не только в Москве, но и вообще в России, ведь Антонова работает в ГМИИ с 1945 года — тогда она изучала Италию эпохи Возрождения в аспирантуре при музее. То есть в Пушкинском Ирина Александровна работает уже 74 года. Более опытного человека в этой сфере просто нет.

Первая лекция пройдет 15 октября.

Фото: пресс-служба ГМИИ им. А. С. Пушкина

moskvichmag.ru

Линия жизни Ирины Антоновой. Поздравляем директора музея им. Пушкина с 95-м Днём рождения!

«Я думаю, что я человек 30-х годов. Музей мирового искусства дает каждому человеку,
который долго работает в музее, специальное измерение внутреннее…»

Ирина Александровна Антонова.

Легендарный директор, ныне куратор, музея изобразительных искусств имени Пушкина Ирина Александровна Антонова с 20 марта 2017 года принимает поздравления с юбилеем. И это один из редких случаев, когда о возрасте дамы можно говорить с восхищением. Ей исполнилось 95 лет! Впрочем, поверить в это практически невозможно.

Большую часть своей жизни она посвятила Музею изобразительных искусств, в ответ он вписал её имя в историю мировой культуры. Антонова – легендарный куратор. Именно она открыла советской публике целые пласты зарубежного искусства, она инициировала диалог культур, как никто другой способствовала разрушению железного занавеса. Перечислять звания, должности и награды Ирины Антоновой можно бесконечно, но этого не требуется, достаточно просто назвать имя.

Неутомимая Ирина Александровна, как и последние полвека, стоит у руля Пушкинского,
она всё также деятельна и энергична, и угнаться за ней сложно даже молодым. О себе Ирина Александровна рассказывает редко, все больше о музее.

В передаче из серии Линия жизни – легенда музея им. Пушкина Антонова,
рассказала не только о выставках музея, на что сейчас «мода» в искусстве и о многом другом, но и о себе. Вот некоторые выдержки из передачи Линия жизни Ирины Антоновой, любезно представленные каналом «Культура» на страницах своего сайта.

«Я вдруг подумала, что линия моей жизни может показаться вам излишне прямой и потому скучноватой, и не очень интересной. Так получилось, что я родилась в Москве, окончила школу, поступила в ИФЛИ, – был такой замечательный Институт философии, литературы и истории, который в скором времени соединили вместе с Университетом. Затем я поступила на работу в Музей, как оказалось, на всю жизнь.

Я вышла замуж – и тоже оказалось, на всю жизнь. Я никогда не красила волосы, то есть не пыталась изменить свой имидж внешний. Может быть, это говорит об отсутствии какого-либо воображения. И я бы сказала более того: где-то на рубеже детства и юности возникли какие-то жизненные устои, которые, как я теперь поняла, остались со мной на всю жизнь.

Люди иногда говорят о себе: «Я шестидесятник», «Я семидесятник».
Я думаю, что я человек 30-х годов. Это очень сложное трудное время, но это время страхов и время идеалов, как это не противоречит одно другому. Больше того, я, наверное, человек, происходящий даже из 20-х годов. И в этом смысле, скажу вам сразу, я где-то очень хорошо понимаю и разделяю те идеалы, с которыми делалась Октябрьская революция.

Я думаю, что это вечные идеалы: равенство, братство – для людей, которые совершают революции – буржуазную французскую революцию, и Октябрьскую революцию, которую неправильно называют «переворот», потому что это была революция, – и меня в этом убеждают прежде всего искусство и культура этого времени.

Поэтому для меня среди тех высоких фигур 20 столетия, которые создали 20 столетие не только в нашей стране, но и мире, остается и Блок, и Горький, и Маяковский, и Кандинский, и Родченко, и Малевич, и, конечно, Мейерхольд, и Эйзенштейн в кинематографе.

Вся жизнь моя оказалась связана с Музеем, и я не жалею об этом. Я думаю, что музей – это фантастическое создание, это удивительный организм, особенно такой музей, в котором работаю я, – музей мирового искусства, где перед вами проходит вся мировая история искусства, начиная с Древнего Египта и кончая сегодняшним днем. Это дает каждому человеку, который долго работает в музее, как мне кажется, специальное измерение внутреннее: он соотносит себя со всем миром.

По воспитанию я, конечно, интернационалист и всегда таким была.
И если бы я была не так мала в 30-х годах, то, наверное, поехала бы воевать в Испанию. То, что я попала в этот музей, оказалось для меня – по тому, как я формировалась в детстве, – вполне органичным, наверное, поэтому я осталась в музее на всю жизнь».

Из интервью с Ириной Александровной:

– Кем Вы в детстве мечтали быть?

Очень хотела быть балериной, если не в театре, то хотя бы на лошади в цирке. Я любила и очень люблю цирк. Я считаю, что в цирке работают самые потрясающие люди. Вот уж кто не может сымитировать ни работу, ни что-либо другое – всё надо делать, иначе погибнешь. Какое-то время я хотела быть физиком, и даже собиралась поступать на физмат, но это тоже отошло.

– Откуда в такой хрупкой интеллигентной интеллектуальной женщине столько силы? Она у Вас врожденная или приобретенная?

Если сказать очень откровенно, я уж не такая хрупкая, это вечный предмет моих забот. Я не знаю, что как складывается, но были очень серьезные удары судьбы – трагические и в личном плане, и в плане жизни страны. Потому что те, кто не пережил периоды между 1946-1947 и 54 годом – те просто многого не знают о нашей стране, Но, наверное, особенность моего поколения состоит в каком-то преувеличенном, но очень органичном, генетическом оптимизме, который в нас заложен.

И может быть, такой генетический оптимизм он привел к такому…
Я обладаю одним абсолютно неинтеллигентным качеством – я не подвержена депрессиям. Я не испытывала, не знаю, что это такое. Так же как во мне нет цинизма. Есть много недостатков – цинизма нет. Кстати, цинизм не обязательно недостаток.

– Много разговоров в правительстве о том, что надо возрождать культуру, искусство, а конкретно что-то делается?

Нет. Мало что делается на сегодня. Какой-то программы масштабной я пока не вижу.
Что-то делается, но очень выборочно и не всегда понятно, по какому признаку. Ну, скажем, огромные суммы министерства переходят в Петербург. Мы радуемся за наших коллег, но все-таки не только они существуют, и мы понимаем, почему это происходит. Это не есть программа, это есть конъюнктура сегодняшнего дня.

Хотя Петербург – великий город, мой отец родился там, себя наполовину чувствую жительницей этого города. Но я должна откровенно сказать, что, когда я с высоких трибун слышу разговоры о духовности и так далее, меня это, скорее, раздражает. Я понимаю, что это чисто внешние реверансы, которые никак не подкреплены действиями и истинным пониманием дела.

Вместе с тем, если в чем-нибудь Россия сейчас более нуждается, – она нуждается в укреплении именно этого сектора. Это изначально, так должно быть для нашего отечества.

– У Вас очень аристократический облик, Вас можно сравнить с королевой Англии Елизаветой. Какие у Вас отношения с бытом?

Спасибо за добрые слова и неожиданное сравнение. С бытом… Когда я пришла в музей, молодые сотрудники занимались тем, что они собирали воду, и работа с ведром и тряпкой была основной научной работой.

С бытом… Я давно с 1964 года вожу машину, в субботу еду на рынок,
в магазин, покупаю продукты, привожу домой и готовлю сама. Методы у меня скоростные, выработанные жизнью, которые обеспечивают мне все это быстро делать Я всю жизнь жила с моей мамой, она прожила 100 лет и пять месяцев.

И надо вам сказать, что она не просто прожила – она была деятельна до 98 лет,
когда она упала и сломала ногу. А до этого она была моя левая и правая рука, это был мой тыл, самое дорогое, что у меня было в жизни. И она помогала мне жить в разных планах, не только в бытовом. А сейчас – ну что же, все надо делать».

Юбилеи Ирина Александровна давно считает стихийным бедствием.
И этот – 95-й, решила провести, конечно, в музее.

«Немножко тяжеловато это выносить. Я подумала, мне бы хотелось как артисту: в день своего рождения он выходит на сцену, вот и я инициировала учёный совет на тему о музейном городке, о наших планах», – признается Ирина Антонова.

Единый комплекс, целый городок вокруг музея, о котором говорил ещё Цветаев, – её мечта.
К реализации Ирина Антонова идёт планомерно всю свою жизнь.

В день славного юбилея предлагаю посмотреть документальный фильм
«Свидетели. Ирина Антонова. Телемемуары», где Ирина Александровна
рассказывает о своей жизни, полной драматических событий, потерь и обретений.

Что можно сказать. Обаятельная, сильная личность. Пройдя через множество испытаний,
эта хрупкая женщина не утратила таланта жить.

С юбилеем, дорогая Ирина Александровна!

Долгие лета.

lyarder.livejournal.com